В рыбацком посёлке у самого моря жил Кристиан Вестервал. Теперь его уже и в живых-то нет, но многие наверняка его еще помнят.
Он держал лавку и слыл посему богачом, но также и чудаком изрядным — с таким никогда не знаешь, как себя вести. Вечно угрюмый ходил, словно его тяготит что. Высокий, здоровенный, волосы белее снега, лицо бледное, неподвижное. Но добрый и мягкосердечный, как дитя, хоть и упрямый, как бык, ежели что не по его.
О Вестервале шла молва, что лучшего старшого на рыболовецкий бот[1] не сыщешь. Дважды его бот переворачивался, и люди говорили, будто предсказано, что на третий раз живым ему не выбраться. Наверно, потому и осторожен стал в последние годы — в море и носа не кажет.
Дом Вестервал себе диковинный выстроил: одна половина на склоне горы, а другая на сваях над самым морем, чтобы рыбакам было сподручнее. От люков в полу вели лестницы к воде. Там завсегда рыбаки со своими лодками возились. У дома вдоль скалистого берега тянулась пристань, заваленная сушёной рыбой. Отсюда тоже можно было подняться наверх через люк, пришвартовав лодку под дощатым настилом.
Имелся в доме и склад со множеством дверей и подъёмников. На полу ровными рядами лежали мешки с мукой, рыболовные снасти, смолёные бочки, тюки гагачьего пуха и сушёная рыба, а на стенах сотнями висела птица — чайки, крачки, гагары и чистики. В укромном уголке были припрятаны гигантские морские раковины, парочка полярных сов, а над ними прибиты на растяжку шкурки выдр и бакланов.
Вестервал вёл оживлённую торговлю и держал в кулаке всех до единого рыбаков в посёлке. Они приносили ему раковины, кораллы, необычных рыб, морских звёзд, а взамен получали кофе и жевательный табак.
Жил Вестервал в своём доме один, не считая экономки. Ей, конечно, там было скучновато, да и жутковато порой, а её хозяину в самый раз — он любил море и одиночество.
Спальня была самым удивительным местом во всём его удивительном доме. Вестервал редко спал больше пары часов, а засыпал почти всегда на рассвете. По его словам, ночью ему не давали покоя тяжёлые думы. Над кроватью он прибил себе полку для лампы и читал все ночи напролёт. Старые обои на стенах пузырились, а под полом шуршали и пищали крысы, так что по ночам развлечений хватало. В крошечной комнате было полным-полно всякой всячины: на столе и подоконнике — табак, трубки, трубочные ёршики, пустые бутылки, камни с кораллами — чего там только не сыщешь; на стене — большая полка со старыми книгами; повсюду ящики и стулья, в углу — старый продавленный диван, над которым висели шесть-семь часов с маятниками, больших и маленьких, создававших жуткий шум. «Какая-никакая, а компания», — говорил о них Вестервал.
Однажды ночью Вестервал лежал в кровати и дымил трубкой, углубившись в старый роман. За окнами бушевала страшная буря. Флюгер на крыше вертелся, как ветряная мельница, и пронзительно скрежетал. Дом скрипел, ветер свистел во всех щелях.
Вдруг под кроватью раздался сильный удар, будто в пол снизу стукнули огромным кулаком в мокрой рукавице. Стёкла потом долго дрожали, жуть да и только. Вестервал был не из пугливых, однако и он немного побледнел. Он слышал, как волны клокочут и бьются о сваи, с плеском набрасываются на скалистый берег. На рассвете он вздремнул, как положено, пару часов, а утром спустился к воде через люк. Море по-прежнему бурлило, волны шумели и пенились. Но ничего, кроме комка водорослей у самого пола, он не заметил.
Шторм не прекращался, становился день ото дня всё сильнее. Иного и нельзя было ждать поздней осенью. Тёмным вечером Вестервал сидел у себя, закрыв лавку после суматошного дня. Весь день там толклись рыбаки; на влажном деревянном полу остались следы их сапог. Вестервал подсчитал дневную выручку, сделал записи, потом разложил плитки жевательного табака на завтра и стал переставлять что-то на прилавке.
— Слава Богу, и этот день прошёл — сказал он сам себе.
Тут возле двери раздался плеск. При свете свечи Вестервал разглядел высоченного парня в рыбацкой одежде и низко, до самых глаз надвинутой зюйдвестке. Лица не было видно, только клок бороды.
— Тебе что нужно? И как ты вошёл через запертую дверь? — спросил Вестервал.
— Как вошёл, так и уйду. Только подпорку возьму для переборки, больше мне пока что ничего не надо, — отозвался незнакомец глухим голосом и так лязгнул зубами, что у Вестервала мурашки по спине побежали.
Теперь-то он догадался, кто перед ним. Это он в ту ночь стучал ему в пол, он лишил его сна на долгие годы.
В Вестервале вскипела ярость. Хоть он уже в возрасте был, как лунь седой, а перемахнул через прилавок, набросился на незваного гостя с кулаками и взревел:
— Богом клянусь, смерти я не боюсь!.. Убирайся к себе на дно, мертвечина проклятая!
Зелёные глаза сверкнули из-под зюйдвестки. Мертвец прижался спиной к двери и выдавил её, как картонку, проковылял мимо ящиков и мешков, оторвал крышку люка и кинулся в воду.
— На суше ты храбрец, Вестервал, но на третий раз тебе не жить!— презрительно бросил он на прощание.
Настал тот памятный день, когда ураган сокрушил церковь — только её обломки ветром носило над кладбищем.
Рыбакам, вышедшим в море, оставалось лишь бороться за свою жизнь, ведь шторм напал на них так внезапно, будто кто-то невидимый развязал тугие тесёмки и выпустил его из мешка.
Лодки переворачивались одна за другой. Некоторым несчастным удавалось взобраться на киль, но их тут же накрывало и уносило волной. Кто-то видел смерть своего брата, кто-то — отца, но о том, чтобы помочь им, нечего было и думать.
А вдалеке разрезал пенящиеся волны красивый, искусно построенный бот. Это Кристиан Вестервал вышел в море в третий раз, чтобы показать своё бесстрашие. Он стоял у руля, бледный, с упрямым выражением лица.
О том, что было дальше, рассказывал Иене Глеа, который всё время был рядом с Вестервалом. Юхан Перса, сидевший на носу лодки, вдруг закричал: «Господи Иисусе, бот Улы и Ларса перевернулся!»
— Постарайтесь их ухватить! Идём прямо на них! — крикнул Вестервал, белый как мел.
Волна подняла бот Вестервала над перевёрнутым судёнышком. Какой тут скрежет раздался! А с обеих сторон тянулись к ним руки утопающих... Ларса удалось вытащить, но Ула был слишком тяжёл. Он уцепился за борт и жутко вопил. Бот же несло с такой скоростью, что пена летела хлопьями, а вокруг вздымались белые валы.
— Возьми руль, Иене! — крикнул Вестервал, свесился за борт, схватил Улу и потащил его.
Силы-то у Вестервала было не занимать! Ула вцепился в него мёртвой хваткой обречённого.
В то же мгновение из воды поднялась громадная ручища и отбросила Улу в сторону. Потом показалась ещё одна — схватила Вестервала и утащила за собой в пучину. Старый Йене у руля с ужасом наблюдал за дикой схваткой в бушующем море. Вдруг один из троих превратился в высоченного парня в рыбацкой одежде и схватил Вестерваля за горло... На этом всё и кончилось. Все трое ушли на дно, а бот как стрела понёсся дальше.
Тогда-то все и поняли, что Вестервала утащил не кто иной, как драугр[1].
— Добрый был человек Вестервал. А уж Господь держит небесные врата открытыми и для худших грешников, чем он, — говаривал старый Йене.
Раздел: Норвежские сказки
Возраст: 10-12 лет