В Йедо жил самурай по имени Хагивара. Он был самураем из Хатамото , что из всех рядов самураев наиболее почетных. Он обладал благородной фигурой и очень красивым лицом и был любим многих леди Йедо, как откровенно, так и втайне. Для себя, будучи еще очень молодым, его мысли обратились к удовольствию, а не к любви, а утром, полуднем и ночью он привык к тому, чтобы разобраться с веселой молодежью города. Он был принцем и лидером радостных наслаждений в дверях и без, и часто бывал на улицах долгое время вместе с бандами своих собеседников.
Один яркий и зимний день во время Фестиваля Нового года он оказался в компании смеющихся юношей и девушек, играющих в битледоре и воланке. Он бродил далеко от своей четверти города и теперь находился в пригороде совсем другой стороны Йедо, где улицы были пусты, более или менее, а тихие дома стояли в садах. Хагивара с огромным мастерством и изяществом владел своим тяжелым бойцом, ловил позолоченный волан и слегка врезался в воздух; Но, наконец, с небрежным или жестоким ударом, он послал его пролетел над головами игроков и над бамбуковым забором сада рядом. Сразу же он начал после этого. Затем его спутники воскликнули: «Оставайся, Хагивара; Здесь у нас более десятка воланчиков ».
«Нет, - сказал он, - но это было голубое и позолоченное».
«Глупый!» - отвечали его друзья; «Здесь у нас шесть воланчиков, все голубые и позолоченные».
Но он не обратил на них никакого внимания, потому что он полон очень странного желания воланчика, которого он потерял. Он масштабировал бамбуковый забор и упал в сад, который находился на дальней стороне. Теперь он отметил то самое место, где должен был упасть волан, но его там не было; Поэтому он обыскал под ногами бамбуковый забор, но нет, он не мог его найти. Он поднимался и опускался, избивая кусты со своим борцом, глядя на землю, тяжело дыша, как будто потерял самое дорогое сокровище. Его друзья позвали его, но он не пришел, они устали и отправились в свои дома. Свет дня начал проваливаться. Хагивара, самурай , поднял глаза и увидел девушку, стоящую в нескольких ярдах от него. Она поманила его правой рукой,
Самурай кричал радостно и побежал вперед. Затем девушка отстранилась от него, все еще поманив его правой рукой. Воланчик заманил его, и он последовал за ним. И они пошли, двое из них, до тех пор, пока они не пришли в дом, который был в саду, и три каменные ступени, которые привели к нему. Рядом с самым низким шагом в цвету появилось сливовое дерево, и на самом высоком шаге стояла справедливая и очень молодая леди. Она была великолепно одета в халаты высокого фестиваля. Ее кимоно было сине-голубым шелком, с рукавами церемонии так долго, что они коснулись земли; Ее нижнее платье было алым, а ее большой пояс из парчи был жестким и тяжелым с золотом. В ее волосах были булавки из золота и черепаховой скорлупы и кораллы.
Когда Хагивара увидела даму, он опустился на колени и сделал свое почтение, пока его лоб коснулся земли.
Затем леди говорила, улыбаясь с удовольствием, как ребенок. «Приходите в мой дом, Hagiwara Sama, самурай из Хатамото . Я О'Тсую, Леди Утренней Росы. Моя дорогая служанка, О'Ион, привела тебя ко мне. Заходи, Хагивара Sama, самурай из Хатамото ; Ибо я действительно рад видеть вас, и счастлив в этот час ».
Итак, самурай вошел, и они привели его в комнату из десяти ковриков, где они развлекали его; Потому что Леди Утренней Росы танцевала перед ним по-старому, а О'Инэ, служанка, била по маленькому барабанному багряну.
Затем они поставили перед ним пищу, красный рис фестиваля и сладкое теплое вино, и он ел и пил еду, которую он ему дал.
Было темно, когда Хагивара ушла. «Приходите снова, почетный лорд, приходите еще, - сказала О'Ион, служанка.
«Да, господин, тебе нужно, - прошептала Леди Утренней Росы.
Самураев рассмеялся. «А если я не приду?» - насмешливо сказал он. «Что, если я не приеду?»
Леди напряглась, лицо ее ребенка стало серым, но она положила руку на плечо Хагивары.
«Тогда, - сказала она, - это будет смерть, господин. Смерть будет для тебя и для меня. Другого пути нет. О'Оне вздрогнула и спрятала глаза рукавом.
Самурай вышел в ночь, будучи очень боюсь.
Долго, долго он искал свой дом и не мог его найти, блуждая в черной темноте от конца до конца спящего города. Когда он наконец добрался до своей знакомой двери, наступил поздний рассвет, и он устало бросился на кровать. Затем он рассмеялся. « В конце концов, я оставил позади меня мой волан,» сказал Хагивара самураев .
На следующий день Хагивара сидела одна в своем доме с утра до вечера. У него были руки перед ним; И он подумал, но больше ничего не сделал. В конце концов он сказал: «Это шутка, которую пытались сыграть на мне парочка гейши . Отлично, в вере, но они не будут иметь меня! »Так он одел себя в своих лучших проявлениях и вышел, чтобы присоединиться к своим друзьям. В течение пяти или шести дней он был в рыцарских и развлекательных мероприятиях, веселых геев. Его остроумие было готово, его настроение было диким.
Затем он сказал: «Боги, я смертельно устал от этого», и пошел на улицы Едидо. От конца до конца великого города он пошел. Он бродил по дням, и он бродил по ночам, по улице и переулке он шел по холму, ров и крепостной стене, но не нашел того, чего искал. Он не мог прийти в сад, где его волан был потерян, и еще не на Леди Утренней Росы. Его дух не успокоился. Он заболел и поднялся на кровать, где он не ел и не спал, а становился призрачным. Это был третий месяц. В шестой месяц, во время niubai , в жаркий и дождливый сезон, он поднялся и, несмотря на то, что все его верные слуги могли сказать или сделать, чтобы отговорить его, он обернул вокруг него свободную летнюю мантию и сразу пошел вперед.
"Отсутствие! Арак! - воскликнул слуга, - у молодого человека есть лихорадка, или он безумно сумасшедший.
Хагивара совсем не дрогнул. Он не смотрел ни направо, ни налево. Прямо вперед он пошел, потому что он сказал себе: «Все дороги ведут мимо дома моей любви». Вскоре он пришел в тихий пригород и в какой-то дом, в саду которого был разделенный бамбуковый забор. Хагивара тихонько рассмеялась и потянула за ограду.
«То же самое, так же, как и наша встреча», - сказал он. Он нашел сад диким и заросшим. Мосс накрыл три каменных ступеньки. Дерево сливы, которое росло там, развеивало свои зеленые листья безутешно. Дом был неподвижен, все ставни были закрыты, он был безлюдным и пустынным.
Самурай похолодел , как он стоял и удивлялся. Провалился дождь.
В сад вошел старик. Он сказал Хагиваре:
«Сэр, что вы здесь делаете?»
«Белый цветок упал со сливы», - сказал самурай . «Где Леди Утренней Росы?»
«Она мертва, - ответил старик. «Мертвые эти пять или шесть лун, странной и внезапной болезни. Она лежит на кладбище на холме, а О'Ине, ее служанка, лежит рядом с ней. Она не могла терпеть свою любовницу, чтобы бродить одна в длинную ночь Йоми. Для их сладких духов я все равно буду склоняться к этому саду, но я стар и мало что могу сделать. О, сэр, они действительно мертвы. Трава растет на их могилах.
Хагивара отправился в свой дом. Он взял промок из чистого белого дерева, и он написал на нем, в больших честных персонажах, дорогой имя своей дамы. Он поставил и сжег перед ним фимиам и сладкие запахи и сделал каждое приношение, которое было встречено, и соблюдало соблюдение, и все для благополучия ее ушедшего духа.
Затем приблизился к Фестивалю Бон , время возвращения душ. Добрый народ Йедо взял фонари и посетил их могилы. Приносив еду и цветы, они заботились о своих любимых мертвецах. В тринадцатый день седьмого месяца, который в Бон - это день дней, Хагивара самураев ходил в своем саду ночью ради прохлады. Это было безветренно и темно. Цикала, спрятанная в сердце гранатового цветка, пела пронзительно. Время от времени в круглом пруде прыгал карп. В остальном это было все еще, и ни разу не переливался лист.
Около часа Окса Хагивара услышал звук шагов в переулке, который лежал за пределами его огорода. Все ближе и ближе.
«Женская гета» , - сказал самурай . Он знал их пустым эхом шумом. Оглянувшись на свою изгородь из роз, он увидел, как две стройные женщины вышли из тусклости в руке. Один из них носил фонарь с кучей пионных цветов, привязанных к ручке. Это был такой фонарь, который использовался во времена Бона на службе мертвым. Он качнулся, когда двое женщин шли, бросая неопределенный свет. Когда они приблизились к самураю на другой стороне изгороди, они обратили к нему лица. Он сразу понял их и дал один великий крик.
Девушка с пионным фонарем подняла его, чтобы свет упал на него.
«Хагивара Сама, - воскликнула она, - всем замечательным! Почему, господин, нам сказали, что ты умер. Мы ежедневно читали Нембуцу для вашей души эти много лун! »
«Входи, заходи, О'Оне», - сказал он; «И действительно ли это твоя любовница, которую ты держишь за руку? Это может быть моя госпожа? ... О, моя любовь!
О'Ин ответил: «Кто еще это должен быть?», И они вошли в садовые ворота.
Но Леди Утренней Росы подняла рукав, чтобы скрыть свое лицо.
«Как это я потерял тебя» сказал самурай ; «Как я его потерял, О'Оне?»
«Господь, - сказала она, - мы переехали в маленький дом, очень маленький дом, в квартале города, который называется« Зеленый холм ». Мы пострадали, чтобы ничего не брать с собой, и мы очень бедны. С горем и хочу, чтобы моя любовница стала бледной.
Затем Хагивара достала рукав своей леди, чтобы осторожно нарисовать ее с лица.
«Господи, - всхлипнула она, - ты не будешь любить меня, я не прав».
Но когда он посмотрел на нее, его любовь вспыхнула внутри него, как пылающий огонь, и потряс его с головы до ног. Он ни слова не сказал.
Она опустилась. «Господи, - пробормотала она, - я пойду или останусь?»
И он сказал: «Останься».
Немного до рассвета самурай погрузился в глубокий сон и проснулся, чтобы оказаться одиноким в ясный свет утра. Он не потерял ни минуты, но встал и вышел, и тотчас пробрался через Йедо в квартал города, который называется Зеленый холм. Здесь он осведомился о доме Леди Утренней Росы, но никто не мог его направить. Высокий и низкий он искал безрезультатно. Ему показалось, что он во второй раз потерял свою милую даму, и он в отчаянии повернулся домой. Его путь привел его через территорию какого-то храма, и, когда он шел, он заметил две могилы, которые были рядом. Один был маленьким и неясным, но другой был отмечен честным памятником, похожим на гробницу какого-то великого. Перед памятником висел фонарь с кучей пионных цветов, привязанных к ручке. Это был такой фонарь, который использовался во времена Бона на службе мертвых.
Долго, долго самурай стоял как один во сне. Затем он немного улыбнулся и сказал:
« Мы переехали в маленький дом ... очень маленький дом ... на Грин-Хилле ... мы пострадали, чтобы ничего не брать с собой, и мы очень бедны ... с горем и хотим, чтобы моя любовница Становится бледным ... «Маленький дом, темный дом, но вы освободите место для меня, о, мои возлюбленные, бледные одно из моих желаний. Мы любили пространство десяти лет, оставь меня не сейчас ... моя дорогая. Затем он пошел домой.
Его верный слуга встретил его и закричал:
«Теперь что тебя волнует, хозяин?»
Он сказал: «Да, вообще ничего ... Я никогда не был веселее».
Но слуга пошел плакать и сказал: «Знак смерти на его лице ... и я, куда я пойду, что родила его, как ребенок в этих объятиях?»
Каждую ночь, в течение семи ночей, девицы с пионным фонарем приходили в жилище Хагивары. Хорошая погода или фол были для них одинаковыми. Они пришли в час Быка. Было мистическое ухаживание. Благодаря сильной связи иллюзии живые и мертвые были связаны вместе.
На седьмой день слуга самураев , боясь страха и печали, сделал смелый взгляд в комнату своего лорда через щель в деревянных ставнях. Его волосы встали дыбом, и его кровь замерла, чтобы увидеть Хагивару в объятиях страшного, улыбаясь ужасу, который был его лицом, поглаживая его сырой зеленый халат с вялыми пальцами. С рассветом слуга направился к святому человеку его знакомого. Когда он рассказал свою сказку, он спросил: «Есть ли надежда для Хагивары Сама?»
«Алак, - сказал святой человек, - кто может выдержать силу Кармы? Тем не менее, есть небольшая надежда ». Поэтому он сказал слуге, что он должен делать. Перед наступлением темноты этот человек установил священный текст над каждой дверью и окном своего дома хозяина, и он закатил в шелке пояс своего хозяина золотой эмблемы Татхагаты. Когда все это было сделано, Хагивара, нарисованная двумя способами, стала сама слаба, как вода. И его слуга взял его на руки, положил на кровать и слегка накрыл, и увидел, как он погрузился в глубокий сон.
В час Окса раздался звук шагов в переулке без садовой ограды. Все ближе и ближе. Они медленно двигались и останавливались.
«Что это значит, О'Оне, О'Оне?» - сказал жалобный голос. «Дом спит, и я не вижу своего господина».
«Иди домой, милая дама, сердце Хагивары изменилось».
«Этого я не буду, О'Оне, О'Ион ... ты должен найти способ привести меня к моему господину».
«Леди, мы не можем войти сюда. См. Священное письмо над каждой дверью и окном ... мы не можем войти сюда ».
Звук горького плача и долгий вопль.
«Господи, я возлюбил тебя через пространство десяти существований». Затем шаги отступили, и их эхо отмерло.
На следующую ночь все было совершенно одинаково. Хагивара спал в своей слабости; Его слуга наблюдал; Призраки пришли и ушли в рыдающем отчаянии.
На третий день, когда Хагивара отправилась в баню, вор украл эмблему, золотую эмблему Татхагаты, из его пояса. Хагивара не отметила это. Но в ту ночь он лежал без сна. Это был его слуга, который спал, измученный наблюдая. Вскоре большой дождь упал, и Хагивара, проснувшись, услышал звук этого на крыше. Небеса были открыты, и часами дождь падал. И он разорвал священный текст из-за круглого окна в комнате Хагивары.
В час Окса раздался звук шагов в переулке без садовой ограды. Все ближе и ближе. Они медленно двигались и останавливались.
«В последний раз, О'Оне, О'Ионе, поэтому приведи меня к моему господину. Подумайте о любви десяти существований. Велика сила Кармы. Должно быть, путь ... »
«Приди, мои возлюбленные», - сказал Хагивара с отличным голосом.
«Открой, господин ... открывай, и я пришел».
Но Хагивара не могла отойти от дивана.
«Приди, мои возлюбленные», - позвал он во второй раз.
«Я не могу прийти, хотя разделение ранит меня как острый меч. Таким образом, мы страдаем за грехи прежней жизни ». Так леди говорила и стонала, как потерянная душа. Но О'Ине взяла ее за руку.
«Посмотри на круглое окно», - сказала она.
Рука об руку две поднялись слегка от земли. Как и пар, они прошли через неохраняемое окно. Самурай называется, «Приди ко мне, возлюбленные,» в третий раз.
Ему ответили: «Господи, я пришел».
В серое утро слуга Хагивары нашел своего хозяина холодным и мертвым. У его ног стоял пионный фонарь, горящий странным желтым пламенем. Слуга вздрогнул, взял фонарь и погасил свет; «Я не могу этого вынести», - сказал он.
Раздел: Японские сказки